Наступление моря [Нашествие моря] - Жюль Верн

— Нет, не ходите, Писташ. Дождемся рассвета и тогда увидим что предпринять.

Унтер-офицер повиновался.

Все снова заняли свои места, оставленные при первом реве хищников, и продолжили столь неожиданно прерванный сон. Когда беглецы проснулись, солнце выступало из-за горизонта.

Но вот Куп-а-Кер вновь побежал в лесок, и когда он вернулся, то на шерсти его заметны были следы свежей крови.

— А знаете, — сказал инженер, — там, наверное, лежит какое-нибудь животное, убитое или раненое. Может быть, один из дравшихся львов.

— Жаль, что львы не годятся в пищу, а то хорошо было бы съесть кусочек, — сказал один из спахисов.

— Пойдем посмотрим, — сказал капитан Ардиган. Все последовали за псом, с лаем бежавшим впереди, и в ста шагах ими было найдено животное, истекавшее кровью.

Это был не лев, а антилопа крупного размера, убитая хищными зверями; из-за обладания ею они и дрались между собой.

— Вот это славно! — воскликнул унтер-офицер. — Вот дичь, которую никогда не удалось бы нам взять! Вот и будет у нас запас провизии на весь наш поход.

И действительно, это была счастливая случайность. Беглецам не придется более довольствоваться исключительно финиками и кореньями. Спахисы и Писташ принялись тотчас же за работу и, вырезав лучшие куски мяса антилопы, дали и Куп-а-Керу добрую часть. Получилось таким образом несколько килограммов свежего мяса, которое было принесено к месту привала. Разведен был огонь, несколько кусочков положили на горячие угли, и нечего говорить о том, как все наслаждались вкусным жарким.

За завтраком все почувствовали прилив новых сил. А когда завтрак закончился, капитан Ардиган крикнул:

— В путь! Нельзя мешкать… Нам все еще следует опасаться преследования туарегов из Зенфига.

И действительно, прежде чем покинуть место привала, беглецы с большим вниманием осмотрели всю окраину Хингиза, тянувшуюся по направлению к селению. Она была пустынна, и на всем протяжении шотта, на востоке, как и на западе, не видно было ни одного живого существа. Не только хищные звери и жвачные животные никогда не появлялись в этих безотрадных местностях, но даже и птицы не перелетали через них. И к чему было бы им выбирать этот путь, когда различные оазисы Хингиза представляли им все необходимое, чего не могли бы они найти на бесплодной почве шоттов?

На последовавшее затем замечание капитана Ар-дигана инженер сказал:

— С того времени, как Мельрир обращен будет в обширное озеро, обычными посетителями его будут из птиц, по крайней мере морские и обыкновенные чайки, приморские ласточки и зимородки, а в водах озера появятся рыбы и китообразные из Средиземного моря. Я уже представляю себе, как будут бороздить поверхность нового моря флотилии военных и торговых судов.

— А пока шотт еще не обводнен, господин инженер, — сказал унтер-офицер Писташ, — думается мне, что следует воспользоваться этим для того, чтобы возвратиться к каналу. Пришлось бы потерять всякое терпение, ожидая, что судно примет нас с того места, где мы находимся в настоящее время!

— Совершенно верно, — отвечал Шаллер, — но я по-прежнему убежден в том, что полное обводнение Рарзы и Мельрира закончится гораздо скорее предположенного.

— Во всяком случае, продолжится оно не более одного года, — возражал на это, смеясь, капитан, — но срок этот тем не менее слишком продолжителен для нас! И как только закончатся наши сборы, я дам сигнал к выступлению.

— Ну, господин Франсуа, — сказал унтер-офицер, — поработайте ногами. Желаю вам скорейшего прихода в какое-нибудь селение с цирюльней, так как у вас вскоре появится борода, как у сапера!

— Да, как у сапера! — пробормотал Франсуа, который не узнавал уже себя, когда лицо его отражалось в водах какого-нибудь уэда.

В обстоятельствах, в которых пребывали беглецы, сборы к выступлению не могли быть ни продолжительными, ни сложными. В это утро произошла, однако, некоторая задержка из-за необходимости обеспечить себе провизию на двое суток предстоящего им перехода до Голеа. В их распоряжении оставались лишь несколько кусков антилопы. Затруднение состояло в том, каким образом окажется возможным разводить огонь во время предстоящего перехода по Мельриру, при отсутствии там топлива? Здесь по крайней мере везде лежало множество валежника после только что пронесшихся по Джериду сильных бурь. Унтер-офицер и двое спахисов позаботились об этом. В продолжение получаса были изжарены на углях куски прекрасного мяса, и когда они остыли, Писташ поделил их на шесть равных частей, причем каждый получил свою часть. Куски были обернуты в свежие листья.

Судя по положению солнца над горизонтом, было уже семь часов утра; восход солнца среди густого красноватого тумана предвещал знойный день. В предстоящих капитану и его товарищам переходах они не могли уже пользоваться защитой деревьев Хингиза от палящих солнечных лучей. Кроме этого весьма скорбного обстоятельства существовало еще другое, тоже весьма серьезного свойства.

Опасность быть обнаруженными в значительной мере устранялась во время следования беглецов под защитой тенистых деревьев. Совершенно менялось их положение при переходах по открытым пространствам шотта.

Если ко всему приведенному принять во внимание еще и чрезвычайную трудность передвижения по этой зыбкой почве Мельрира, где пролегающие по ней тропинки не были знакомы ни инженеру, ни капитану, то можно будет представить те опасности, которые предстояло преодолевать беглецам на расстоянии от стрелки Хингиза до верфи Голеа.

Обо всем этом капитан Ардиган и Шаллер обстоятельно подумали. Приходилось, однако, подвергаться всем этим опасным случайностям из-за отсутствия иного выхода. Но все они были полны энергии, выносливы и способны на самые чрезвычайные усилия.

— В путь! — сказал капитан.

— В путь! — повторил за ним унтер-офицер Писташ.

Глава шестнадцатая. ТЕЛЛЬ

Капитан Ардиган и его товарищи выступили со стрелки после семи часов утра. Особенные почвенные условия требовали чрезвычайной осторожности при ходьбе. Верхняя солончаковая кора не позволяла заблаговременно судить о степени устойчивости почвы и заставляла опасаться быть втянутым в какую-нибудь трясину.

Хороню было бы, если бы беглецы, выступив из Хингиза, попали на следы прохода Хаджара и шайки туарегов через эту часть шотта. Так как в продолжение последних дней не было ни дождя, ни ветра в этой восточной части Мельрира, то можно было надеяться, что на белой солончаковой поверхности почвы сохранялись пока отпечатки следов.